начал больше работать над теми тремя компонентами, о которых я упоминал раньше, и, прежде всего, над скоростью спуска, я достиг той точки, когда мои собственные движения и сила стали незначительными по сравнению с тем давлением и силой, которая может действовать на лыжу в повороте. Я имею в виду внешнюю силу, центростремительную силу, котора давит на лыжу. Мои движения стали незначительными по отношению к этому нарастающему давлению. И я обнаружил, что когда я старался работать чересчур активно, используя свои мышцы, для того чтобы заставить лыжу поворачивать, чтобы ее закантовать, я ставил себя в положение, в котором я не был хорошо выровнен (спозиционирован) относительно этой силы, и в результате не создавал нужной энергии в повороте. Особенно на большой скорости, когда мощность этой силы, действующей на лыжу, значительно вырастала, мое положение оказывалось неоптимальным и не позволяло с ней хорошо справляться. Поэтому мне пришлось остановиться. Мой мозг так устроен, что я все рассматриваю с точки зрения теории физики, и я начал думать о том, как на такой скорости я могу оставаться сбалансированным, чтобы меня не отсаживало назад, чтобы я не приземлился на спину или не улетел в деревья… И я понял, что чтобы добиться нужного результата и оставаться сбалансированным на такой скорости и при таких силах, я должен меньше делать и больше думать о своем выравнивании относительно этих сил. И это было большой переменой в моем катании. Я обнаружил, что когда мне удавалось найти правильное положение относительно силы, которая давила на мою лыжу, это приводило и к гораздо большему перемещению ЦМ поперек склона, и к гораздо более быстрому темпу поворотов, скорости с которой мои лыжи возвращались обратно под мое тело. Это было гораздо эффективнее чем что-либо, что я делал сам. И это было здорово. Поэтому для прогресса в катании я стараюсь больше использовать внешние силы посредством выравнивания. Я не говорю сейчас о выравнивании ботинок или ног, а о выравнивании центра масс, центра тяжести относительно опоры, со стороны которой приходит давление.
Том Гелли и Пол Лоренц. Интервью
|
