За окном мело . С белесого неба не просто падали и кружились в полете разнокалиберные снежинки . Снег шел мощным напором , словно где –то вверху было принято решение искупать это чумазое племя , снисходительно посмотреть на животную радость людей , одномоментно становящихся большими детьми .
Я люблю слушать снегопад , не капель весеннего дождя с примесью снежинок , а шуршание потока , с легким посвистом рассекающего плотный воздух . Шапки белого покрова на глазах превращали автомобили в причудливые сугробы , собаки жадно хватали пастью хлопья .
« Эка навалило « , - но во мне тут же проснулся райдер , не просто язычник клана снегопоклонников , а белый воин , знающий и коварные удару в спину от податливого и ласкающегося друга . Наш хозяин Гигла знал повадки местного снега хорошо , теоретически Хацвале не подвержена лавинной опасности . Но все покажет разведка .
Васо борется со снегом словно витязь на ристалище . Он берет его где уговорами , где кавалерийским наскоком до стука зубов у пассажиров , кое- где ему приходится отступать , накатывать колею , заставлять своего железного коня закусывать удила и надувать жилы на боку . Что для водителя – опасность и неудобство , для нас – шалость , радость и награда .
Великолепные подушки , отличный разлапистый , хрустящий снег , ели , тяжело покачивающие обвисшими лапами , словно негритянка бедрами .
Не ищите меня сегодня на трассе , не ждите у подьемника ,друзья . Сегодня День свежего снега . И я купаюсь в нем , я вспарываю рябинник , обдаю снежной пылью нижние ветви елок , которые трепетно вскидывают руки к небу , освободившись от снега после моего дикого проезда .
Я смело наступаю деревьям на ноги в своем белом танце . Внутри звучит призывная музыка атаки . Я такого снега не видел ни разу в жизни . Может забросит меня судьба в Нисеко или Вистлер , но пока я по пояс в снегу приземляю , снова заезжаю на толстенное бревно , пытаюсь скользить по нему , цепляюсь за сучок … Куда прыгать , да везде , везде по грудь .
На десятом спуске , когда назубок все просеки и направления , можно раскрыться и валить где есть свободное место , внутренний компас не подведет . Могучие ели растут довольно широко , как раз для дуги . Кто же проредил их , он знает толк в лесном катании , он умело положил корабельные стволы , освобождая такие шикарные прострелы .
Чего –то зазвенело в моем рюкзаке … Да это же скитур –адаптеры , это их время , как раз родилась щальная мыслишка пройтись по гребню от подьемника . Раз-два , встегнулись крепы , шик-вжик прилипли камуса , шиих –шиих , это я медленно делаю первые шаги ски-турщика . Как же без этого , пытаюсь сьехать с двухметрового пупыря , делаю красивый , техничный нырок лицом вниз , кушаю свежий , вкусный до сладости снег . Балда ты , они же не едут , они ходят ! И так шаг за шагом , по метровому пухлому я ровно и мощно иду прямо в лоб не гребень . Друзья вынуждены идти по тропе , я же атлетично протропил десятиметровую вертикаль и жду их , своими широколыжами делаю им парадную дорожку к лучшему спуску их жизни.
И мы шли , а гребень не кончался , только петлял из стороны в сторону , да нырял и выныривал . А дальше был бесконечный маршрут , со снегом по подбородок , с узкими местами , когда места в кустах ровно для двух лыж , с футбольными полями неписанного белого покрывала , широченными оврагами с крутыми стенками , где ты не катишь , а мощными прыжками несешься по склону , с парой –тройкой метровых дропов с приличного хода , где не успеваешь даже испугаться . А когда в полете приходит мягкая вата под колени , то падать уже некогда и надо валить дальше , ведь впереди полкилометра ровного как стол , покатого склона .
Чай был явно заслуженным . А впалые щеки и лихорадочный блеск в глазах отталкивали от желания расспрашивать .
Все выплеснулось вечером , когда пришел голод . Ужин никто не отменял , только он был раскрашен новыми красками . Восторгом , перебиванием друг друга , гортанными криками , звоном бокалом . знаменующих настоящий , полноценный , содержательный день . День , который давно перешел в глубокую ночь , хачапури уже успели перевариться в желудке , а мы все сидели , делясь хлебом друг с другом и двигая солонку со сванской солью по кругу . А сванская соль сродни трубке мира , это универсальный продукт , с ней можно сьесть машину хлеба и решить любую глобальную проблему .
Сванская кухня проста . Горы не могли дать свану в изобилии продукты . Молоко , сыр , фрукты , душистые травы , мясо . Но из этого можно состряпать настоящий мацони –суп , ароматный кубдари , капающий горячим жирком , рассыпчатую мамалыгу -гоми , простую но сытную шушу –картошку с брынзой , остро пахнущее травами лобио . Да под запотевшую рюмку араки из яблок , немного полежавших под снегом .
Нет в сванской кухне так привычных на равнине хинкали . Зато такого сацебели , с мягкими помидорными семечками , с привкусом помидоров со своего огорода , кисло –сладкого ткемали было вдоволь .
Возле потрескивающего камина , потягивая густое домашнее вино , мы роняем скупые слова , сладкая боль в мышцах отступает , давно тянет в сон , давно за полночь , но никто не собирается расходится . Время попросту останавливается . Не останавливается только снег за окном , он все так же шурщит , разверзшиеся небеса словно прорвали небесную плотину . Благословенная земля , благословенные люди , так спокойно и уютно . Завтра пойдем в этнографический музей , хочется все успеть . И зачем вы выключаете свет в три часа ночи …..
Добавлено через 58 минут
АХ,Миша ,Миша ...
Местия засыпана свежим лохматым снегом . Башни надели красивые белые шапочки . Они выглядывают сквозь налипший на ветвях белый снег , словно через яблоневый цвет .
Корова в белой попоне лениво щиплет елку , утоляя потребность в витаминах . Для Сванетии это привычно и нормально .
Это мы в сытой и довольной Украине корову детям скоро будем показывать на картинке или в зоопарке . А для свана скот – это первый кормилец . Скот живет в сванском доме , в мачубе . Это средний этаж , где по бокам за резными деревянными перегородками стоят могучие быки , коровы с широко расставленными рогами , овцы .
Бычьи головы украшают бревна , поддерживающие плиту над очагом . На этой плите пекут хлеб , котел подвешен на мощной котловой цепи . Эта цепь – самая большая семейная ценность . Чаще всего она –самая старая вещь в доме , она передается от деда к отцу , от отца к сыну . На цепи клянутся , иногда кладут проклятия . Цепь – символ дома , горящего очага , продолжения рода . Горе тому чужеземцу , который опрометчиво стянул цепь от сванского очага .
На окраине Местии стоит слегка почерневший от времени обелиск . Смотрит на горы Миша Хергиани .
Назо Хергиани говорит негромким голосом , но тишина стоит такая , что слышен каждый звук . Мы в доме Миши , как-то неловко называть его музеем . Это самый настоящий сванский дом . Каким он остался с того времени , когда его покинул хозяин . В Сванетии он для всех просто Миша . Чхумлиан – так его назвал отец при рождении , Минан – так его звали в семье , Миша , Михаил Виссарионович Хергиани . Великий альпинист , лучший скалолаз всех времен и народов , Тигр Скал , отчаянный спасатель .
Назо , младшая сестра Миши , бережно хранит его память , нежно поправляет рукой одеяло на Мишиной кровати , в тысячный раз переживает с нами историю его побед , восхождений , моменты спасательных операций , фантастически быстрые забеги по отвесным скалам .
А я вспоминаю строки из книги …
Когда Миша сделал первопрохождение по километровой стене Донгуза , нависающей чуть ли не над всем Баксанским ущельем , то внизу , в Сванетии зажглись сотни костров . Каждый сван гордился своим Мишей . Но больше всего мне запомнились не великолепные победы , не первопрохождения , ни беспримерное восхождение на Ушбу во главе команды из 40 человек , а может быть не самое удачное , но самое человечное восхождение Хергиани . Когда он спустил на спине с высоты почти 7000 м заболевшего товарища , брата , младшего Хергиани , Михаила Кадербеевича с Победы .
«Его девиз - назад ни шагу!
Стена высокая крута.
Его профессия - отвага.
Его призванье - высота.
Прожить бы так, не знав сомненья,
Высокой песней среди дня.
Он ставил горы на колени,
Пред ними голову склоня.
А дальше - будто бы в тумане
Весь без него двадцатый век.
Ах, Миша, Миша Хергиани!
Неповторимый человек...»
Не побывать в Мишином доме , я не мог . Я знал назубок его биографию , я ходил с ним по одним тропам , бывал в альплагере «Шхельда « , где Миша работал начальником спасслужбы . А сейчас я открыл для себя новую страницу – нет , не родовое гнездо , а простое жилище настоящего свана , добротный и уютный дом , цепь принесенную из родительского дома , мачуб , башню , где он тренировался под суровым взглядом отца , долго не признававшего способности Миши .
Я словно зашел к нему в гости , только его не было дома .
Глаза Назо теплеют , она увлеченно рассказывает нам о том , что не написано в книгах , о настоящей сванской гордости , когда Миша настойчиво требовал чтобы его представляли сваном на соревнованиях , а не просто советским спортсменом . Какой же молодец , бабушка Назо , что все сохранила , сберегла . Я обещаю ей привезти летом диск Юрий Визбора с прекрасными стихами памяти Миши Хергиани . Ее нельзя подвести или обмануть .
Везде Миша , с любовью собранные фотографии , картины . Миша на фоне Эльбруса , в огромном аэродроме , очень похожий на Валико Мизандари .
Миша без традиционной сванки , слегка уставший , наверное , вернувшись с восхождения .
Везде Миша . Только Миши нет дома . И сиротливо полощется на ветру перебитая веревка . С того самого последнего восхождения .